Сергей Комков

Нанотехнологии – это очень серьезно. Нанотехнологии – это серьезный прорыв и в науке, и в производстве, и в технологических разработках. Весь мир сегодня идет по пути развития нанотехнологических разработок.

Но у меня достаточно скептическое отношение к тому, кто и как это делает в России, начиная с самой личности руководителя «Роснано» господина Чубайса. Всеведущий, всепонимающий, всезнающий Чубайс у нас руководит процессом нанотехнологического развития. Я не верю в то, что нанотехнологии в России получат какое-то серьезное развитие. Скорее всего, кончится полным пшиком, разбазариванием идей. Большая часть ученых все равно уедет на Запад, потому что в России нет самого главного для того, чтобы развивалась эта отрасль, – условий для научной работы и для апробации научных идей.

Кстати, «Роснано» – не единственная организация, которая занимается этим в России, есть концерн «Наноиндустрия». Руководит этим концерном господин Ананян, там есть серьезные наработки в этой области, но, естественно, им конкурировать с «Роснано» не приходится. Разговоров много, а реальных дел именно в России в этом направлении, я думаю, будет мало. Я всячески приветствую то, что к нам приезжают специалисты, и то, что на это обращается особое внимание, но не верю тем, кто якобы будет развивать эти технологии у нас в стране.

Электронный журнал – это не нововведение, по этому пути уже прошел целый ряд стран. В Америке электронные журналы, электронные дневники появились в начале 90-х годов, а уже к началу 2000-х годов это у них исчезло. Они для себя поняли, что это непродуктивная деятельность. Личное общение с родителями ничто заменить не может. Фактически это – создание достаточно жесткой фискальной системы, но опыт Америки показал, что пароли доступа вскрываются.

В Америке это привело к тому, что резко обострились взаимоотношения между родителями и детьми, между родителями и учителями, потому что эта система дает серьезное недопонимание. Часто эти записи бывают не очень корректными, и после этих записей родитель вообще не идет ни на какие разговоры с учителем. Кроме того, очень часто ученики становятся фактически предметом разговоров и посмешищем для своих же одноклассников, поскольку кто-то влезает на страничку и начинается достаточно неприглядная игра.

Во многих российских школах, несмотря на программу компьютеризации, большей частью компьютеры находятся в шкафу или в чулане, потому что в этих школах нет элементарных условий для того, чтобы там поставить технику. Тратить такие огромные деньги на так называемые электронные инновации, притом что нет элементарных вещей, непродуктивно. И самое последнее заключается в том, что введение этих электронных дневников и журналов приводит к двойной нагрузке на учителя.

Я один из тех экспертов, которые считают, что в связи с введением ЕГЭ и с тем, что отсутствуют стандарты образования в общеобразовательной средней школе, качество образования выпускников средних школ резко упало. Поэтому сегодня высшие учебные заведения и в первую очередь МГУ столкнулись с потрясающим фактом: им приходится практически первый семестр доучивать своих студентов до уровня бывших абитуриентов своего вуза.

Фактически это означает, что им приходится целый год тратить на то, чтобы каким-то образом компенсировать те самые упущения, которые были допущены в общеобразовательной школе. Кроме того, возникли серьезные проблемы в связи с тем, что в последние годы произошел отрыв теории от практики, и на практику нужно дополнительное время, нужны дополнительные занятия.

Виктор Садовничий правильно поступает, увеличивая срок обучения по специалитету до шести лет. Это достаточно распространенная вещь, во многих развитых странах мира обучение в вузах продолжается даже не шесть, а семь лет. Это вполне нормально и обусловлено теми потребностями, которые сегодня существуют. А на такие специальности, как «врач», в некоторых странах обучение продолжается даже до одиннадцати лет, и то даже после получения диплома врача им не дают самостоятельную практику. Еще некоторые время они работают в качестве ассистента врача.

У меня отношение к фигуре Лужкова довольно неоднозначное. Я очень хорошо помню, как он отнесся к театру зверей Дуровой. Когда там возникла аварийная ситуация, первым туда примчался Юрий Михайлович Лужков. Тут же пригнал всю свою команду, и в кратчайшие сроки все работы были сделаны. Поэтому представители достаточно большого количества творческой интеллигенции относятся к нему с определенным пиететом.

Но с другой стороны, я знаю, что происходит сегодня в московской системе образования. Практически большая часть московских школ находится в тяжелом положении. Московские школы, которые попали в прошлом году и в этом году под капитальный ремонт, фактически находятся в состоянии разрухи.

Когда человек долго находится на своем месте, он обрастает достаточно большой командой, которая порой действует вопреки даже своему руководителю и прикрывается его авторитетом. Много раз к нему обращалась московская Философская школа, он ставил свои личные резолюции под их обращением, чтобы никто их не трогал и чтобы с ними продлили договор аренды. Тем не менее Философскую школу выгнали из этих помещений. За прошедшие 2-3 года в Москве закрылось более полусотни детских творческих клубов. При этом идут прекрасные разговоры о поддержке детства, творчества и всего, что связано с воспитанием подрастающего поколения.

С 1998 года в России осуществляется программа реструктуризации, то есть практически закрытия малокомплектных сельских школ. Это приведет к тому, что люди будут из сел разъезжаться. Таких малокомплектных школ в России много.

Россия - это страна огромных территорий, у нас много маленьких сельских поселений или поселков городского типа. Именно там много малокомплектных школ, и сегодня надо думать о том, как сделать так, чтобы в сельских школах процесс образования шел качественно. Наши же реформаторы идут простым путем: они эти сельские школы закрывают, производят укрупнение, детей переводят в школы в крупных населенных пунктах. В результате многие родители уезжают из сельских поселений, приезжают в города, потому что проблемы детей для них важнее, чем прочие другие проблемы, и село сегодня пустеет.

За последние 10 лет закрыто 16 тысяч школ на селе - такого не было никогда вообще в истории России. За 2006-2009 года в России было закрыто около 4 тысяч школ. Наполняемость классов во многих сельских школах, конечно, маленькая, но международный опыт говорит о том, что здесь нечего бояться. Можно работать и с маленькими классами, для этого есть целый набор обучающих программ и систем обучения и так далее. В таких странах, как Южная Корея и Тайвань, наоборот, открывают школы в маленьких поселениях, хотя там учеников может быть всего 5-10 человек.

Несмотря на все красивые речи о реформировании системы образования, все идет с точностью до наоборот. Нам предстоит ожидать дальнейшего закрытия малокомплектных школ, то есть так называемую «реструктуризацию». Теперь этой реструктуризации подлежат не только сельские школы, но и городские школы.

Кому-то в голову пришла мысль, поскольку не хватает детских садов, реструктуризировать эти школы и превратить их в дошкольные учреждения. Говорят, что мы решим проблему с дошколятами. А когда дошколята станут школьниками, у нас не будет школ. Откуда они будут школы тогда брать, я не знаю.

Во всем мире идут в обратную сторону: начальную и среднюю школу стараются сохранить, невзирая на количество учеников. А ведь есть способы сделать там качественное образование. Главное, чтобы были хорошие педагоги-воспитатели, а предметное обучение можно компенсировать за счет технологий дистанционного обучения, компьютерных технологий, компьютерных программ, и так далее, и тому подобное.

Мы в этом плане отстаем от Европы. Я недавно вернулся из Чехии, там встречался с университетскими руководителями, со школьными учителями и могу сказать, что мы отстали от них. У нас предстоит сокращение педагогических кадров. Это опасная тенденция. Ведь многие переобучиться не смогут, и многие из них деклассируются.

Долго шла катавасия вокруг школьных образовательных стандартов. Это кончилось тем, что в 2004 году стандарты были утверждены не соответствующим постановлением правительства, а приказом министра образования. Новых стандартов так с 1992 года и не разработано, хотя очень многие пытаются настаивать на том, что то, что подписал Филиппов, это нормально. Но мы в Верховном суде в прошлом году, еще когда «бодались» по поводу ЕГЭ, совершенно четко доказали, что эти стандарты не могут признаваться как легитимные, поскольку они должны были утверждаться как минимум постановлением правительства, а как максимум – соответствующим федеральным законом.

Сейчас эта ситуация исправляется, сегодня приняты стандарты начального образования отдельным федеральным законом, как полагается. А вот все остальные стандарты средней школы так и не утверждены. В прошлом году была уникальная ситуация. Родители одной из школ взяли и потребовали с местной администрации те самые стандарты, на основе которых ребята должны были сдавать ЕГЭ. Им администрация отказала. После этого родители взяли и подали в суд. Суд им отказал в удовлетворении этого иска, но отказ уникальный по своей сути. Причина отказа – «в связи с отсутствием документа под названием «Федеральный государственный стандарт образования». Я этот документ полностью приводил в Верховном суде, суд пришел в замешательство. Короче говоря, сегодня уже никто не оспаривает этого факта, на всех уровнях говорят, что да, утвержденных стандартов среднего образования мы не имеем. Поэтому фактически можно, вообще-то, все результаты сегодняшнего ЕГЭ тоже отменить.

Как стало известно, более 8 тыс. выпускников школ в этом году останутся без аттестатов об общем образовании из-за неудачной сдачи ЕГЭ. Причем на самом деле выпускников с низкими знаниями гораздо больше. Просто нижний порог для получения аттестата после неутешительных прошлогодних результатов был опущен устроителями ЕГЭ, что называется, «ниже плинтуса».

Фактически то, что сегодня является проходным баллом для получения аттестата, соответствует примерно «колу» или «двойке», если исходить из общепринятой школьной оценки. Это говорит о том, что, когда реформаторы ставили задачу повысить качество образования при введении ЕГЭ, они глубоко ошибались. В лучшую сторону единый госэкзамен на качество образования не влияет. А если и влияет, то только в худшую, поскольку в старших классах вся система образования переводится на репетиторство, то есть на натаскивание школьников на тесты ЕГЭ. Так что ничего удивительного в этих цифрах нет.

При этом в России вот уже два года подряд грубейшим образом нарушается Международная конвенция по правам человека. Пункт 6 этого документа в разделе «Образование» четко гласит, что государство, подписавшее конвенцию, обязуется обеспечить предоставление своим гражданам полноценного полного среднего образования, которое должно завершаться выдачей положительного документа об образовании. Справки же, которые в прошлом году получили почти 30 тысяч выпускников, означают, что Россия не выполняет эту конвенцию.

Идеальная модель школы, которую многие специалисты, а не только я, видят и пытаются предложить руководству страны, выглядит примерно так. Школа должна иметь полный набор базовых предметов, которые способны развивать интеллект человека. Они должны быть правильно сбалансированы. Я сторонник того, чтобы ученики максимально развивали свои творческие способности, интеллект, а для этого ученик должен изучать основы точных наук. Основы точных наук дают то, чего не даст гуманитарный цикл, - логику.

Школа должна иметь и полный набор творческих элементов, то есть иметь все необходимые возможности для того, чтобы развивать творчески активную личность. Что это значит? Это значит, что в школе помимо базовых предметов должно существовать большое количество развивающих предметов: изобразительное искусство, музыка, хореография, хоровое пение, занятие графикой, творческое программирование и масса других предметов, где ребенок максимально мог бы найти творческое применение своим силам. Эти творческие предметы должны быть по выбору, но обязательными к посещению. Здесь нам надо равняться на целый ряд европейских стран, в частности на такие страны, как Германия, Чехия, Франция, Бельгия, Дания, где помимо базовых предметов в обязательном порядке ребенок должен выбрать какой-то творческий предмет